Письмо Успенского Ломовской Л. Ф. Начало декабря 1884 г .

Лидия Филипповна! Вот каков я молодец! И обманул, и наврал, и невежливо поступил и в такое короткое время и так сразу всё! Но вот в чем дело: не знаю, что со мною творится - такого холода, от которого руки даже коченеют, - никогда не было в моей душе, как теперь. Вот на Вас одна только утрата такого человека, о котором Вы пишете, утрата одного только такого знакомства - произвела такое сильное и многосложное впечатление, - а у меня вся жизнь прошла только в этих утратах. Никаких семейных, "родовых", прочных впечатлений или угла, в котором бы теплилось какое-нибудь родное чувство, всю жизнь дающее право чувствовать себя не чужим на земле, - ничего этого у меня никогда нет и не было. И угол, и дом, и "предания" - все это приходилось мне делать самому, - на новом, пустом месте, на камени голом, приходилось собирать крупицами, по зернышку содержание жизни, которая бы этот угол наполнила, - и вот все эти зерна брались из тех минуточек хороших впечатлений, которые выпадали на дороге знакомства с людьми этого типа, и всегда мгновениями. Не успеешь обрадоваться, не успеешь сказать: "Ну, вот теперь все-таки чувствуешь, что что-то можешь и должен", - и сейчас же расстаешься; все у меня расхищено: осталась одна виновность пред всеми ими, невозможность быть с ними, невозможность неотразимая, - осталась пустота, холод и тяжкая забота ежедневной нужды, - вот! Теперь на меня находят такие минуты, - что я по три, по четыре дня не могу двинуться с места, слова сказать. Третьего дня я был один в деревне, в пустом доме, и дня два-три находился все в этаком угнетенном душевном состоянии. Так, третьего дня я дошел до такой степени нервного расстройства, что ночью, во время бессонницы, меня обуял какой-то непостижимый страх, что-то вроде какого-то припадка, - я стал звать прислугу, стучал поленом, чтобы меня услышали, наконец, смешно сказать, открыл форточку и во. всю мочь стал звать народ - точно меня хотели убить. Это продолжалось минут пять-шесть, и потом я очнулся и вижу, что со мной была какая-то чертовщина. Вот как я расстроен. Будь я помоложе, я бы выдумал себе какое-нибудь утешение, - но я не молод, у меня определенные заботы, - выдумывать уж нет возможности, - я об этом-то и думаю: невозможно выдумать, по кр <айней> мере для меня, - ровно, ровно ничего такого, от чего бы стало потеплей. Если бы и случилось, - так я сам бы прекратил это я отвык, мне нельзя, мне надобно теперь просто только работать для семьи, и работать не литературно: литературн <ую>

Примечания

Впервые опубликовано (частично) в "Русской мысли", 1913, IX, стр. 39-40. Автограф - в ЦГЛА.

Датируется на основании ответного письма от 16 декабря 1884 года (см. сб. ЛЛМ, стр. 122-123).