Письмо Успенского Петрункевичу М. И. 17 июня 1889 г .

Дорогой Михаил Ильич! Сегодня ночью я приехал в Тверь и надеялся, что у меня будет время повидаться с Вами, чего я давно-давно напрасно желаю, - но оказалось, что пароход отходит в 9 ч. утра, то есть в то время, когда весь белый свет спит. Оставаться до след <ующего> дня я не решился, не зная, в Твери ли Вы? Но мне крепко желательно видеть Вас. Во-первых, за последние годы я совсем пропал во всех отношениях, объюродил, отстал от человеч <еского> общества и вообще глубоко ослабел и умом и душой. С осени, с октября прошлого года нагрянула на меня новая беда, - болезнь А <лександры> В <асильевны>, болезнь ужасная и тем более удручающая, что я ее предчувствовал давным-давно! С октября до марта, когда она начала ходить по комнате (конечно, поддерживаемая) и когда у нее начала двигаться рука (лев <ая> рука была парализована), - ни дня, ни ночи не было таких, чтобы не пожелать себе смерти. Убит я этой болезнью до невозможности, что я в это время писал - не помню, но необходима была тьма денег. Теперь А <лександра> В <асильевна> поправляется, живет, как жила, - но все уж не то, и чтобы она как следует поправилась, надобно, чтобы я не производил на нее удручающего впечатления. А я так измучился и так отстал от людей, так забит этими домашними несчастиями, что и при усилии не нахожу возможности не ощущать постоянно глубочайшей тоски. Надобно мне хоть немного побыть "с людьми", - и вот о чем я прошу Вас, милый Михаил Ильич: у Вас в Твери, несомненно, много таких знакомых чинов и "членов", которые обязаны разъезжать по губер <нии>, суд <ебные> след <ователи>, статистики, подат <ные> инспект <ора>, чинов <ники> Крестьян <ского> банка. Не согласится ли кто-нибудь взять меня в какую-нибудь, хотя на 3-4 дня, поездку. Писать я ничего не буду, но, во-первых, буду с людьми, - это мне и нужно, а во-вторых, у меня лично нет причин и оснований забраться в деревню. Кого я там увижу и как отвечу, зачем приехал? Теперь я еду в Череповец с археологической целью "раскопки" того кургана, под которым схоронен труп черепов <ецкого> зем <ства> с боевыми доспехами. Туда меня зовут, расскажут и дадут документы по этому делу - но я долго там быть не могу, потому что поймут цель моего приезда, и, таким образом, к числу 1-му, даже двумя-тремя днями раньше, я буду уж в Рыбинске. В моем распоряжении еще весь июль - и вот этот-то месяц я бы желал пошляться с кем-нибудь и при ком-нибудь. Я положительно утратил всякие живые побуждения и едва держусь на ногах. Вот и прошу Вас, если только возможно, поехать с кем-нибудь, по каким-нибудь делам, поехать в какое-нибудь место в Тв <ерской> губ <ернии> <ельно> все равно, хотя с суд <ебным> след <ователем> я бы поехал с особ <ым> удов <ольствием>) - известите меня коротенькой записочкой в Рыбинск до востребования, так, чтобы, приехав из Череповца, я знал свою участь. Ни малейшего от меня беспокойства тому, кто будет не прочь взять меня в свою телегу, - не будет; я охотно приму обязанности писаря. Пишу Вам так скучно потому, что пропадаю, пропадаю, дорогой М <ихаил> И <льич>! Пропадаю я! А мне нельзя этого. Ни с кем такого горя не бывало, как со мной. Я все Вам расскажу. Я не писал Вам, не видался с Вами давно, потому что все последние 5-6 лет Ал <ександра> Вас <ильевна> с каждым днем все более и более угнетала меня медленно приближавшимся душевным расстройством. Никого я не видел и потерял всякую связь с общею жизнью. Теперь мне надо бы хоть немного возобновить ее, но без той постор <онней> пом <ощи>, о которой я прошу, - я везде, куда бы ни поехал, буду один, на пароходе, в гостин <ице>. Я и так уж совсем измучен такими поездками. Простите, дор <огой> Мих <аил> в Рыбинске и во всяком случае в Твери буду на обр <атном> пути.

Примечания

Впервые опубликовано в "Голосе минувшего", 1915, X, стр. 233-235. Автограф - в ПД.

...в какую-нибудь. .. поездку.

... еду в Череповец. .. - см. письмо 253 и примеч. к нему.