Поиск по творчеству и критике
Cлово "1847"
Входимость: 7. Размер: 56кб.
Входимость: 4. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 7. Размер: 56кб.
Часть текста: поэт и публицист, видный деятель славянофильского лагеря, редактор и издатель ряда славянофильских периодических изданий. Аксаков Сергей Тимофеевич (1791-1859) - писатель, отец И. С. Аксакова. - "Семейная хроника". 74 ("Записки") Алалыкин П. А. - дядя Ф. М. Решетникова. Александр Иванович - см. Иванчин-Писарев А. И. Александр Павловичем. Кулаков А. П. Александра Васильевна - см. Успенская А. В. Александра Сидоровна - см. Григорьева А. С. Алексей Михайлович (1629-1676) - русский царь с 1645 по 1676 г. Алчевская Христина Даниловна (1843-1920) - украинская общественная деятельница в области народного просвещения. - "Что читать народу?". Алябьев Н. И. - с 1872 по 1876 г. издатель журнала "Грамотей". Анна Васильевна - см. Бараева А. В. Анна Ивановна - см. Кулакова А. И. Анненков Павел Васильевич (1813-1887) - критик и историк литературы, редактор первого научного издания сочинений Пушкина. Анненский Николай Федорович (1845-1912) - статистик и публицист народнического направления. Антонова А. Г. - ростовщица. Антонович Максим Алексеевич (1835-1918) - публицист, литературный критик демократического направления. А н у ч и н Дмитрий Николаевич (1843-1923) - известный геолог, этнограф и археолог; в 1880-х гг. активный сотрудник "Русских ведомостей". 544. Апсеитова Зинаида Степановна - жена Г. А. Лопатина. 294 (3. С), 684. Аптекман Дора Исааковна (р. 1852) - участница народнического движения, врач, близкая знакомая семьи Успенских. - "Из записок земского врача". - "Годы учения". 342. Аристов Н. Я. (1836-1882) - публицист,...
Входимость: 4. Размер: 25кб.
Часть текста: исходною точкою не имели какого-либо совершенно ясно видимого, ощущаемого поступка... Не знаю, в гору или под гору шел я, переходя из одной области в другую, но знаю положительно, что переход был благодетелен; огромная область тлетворных беспокойств заменилась малым районом вполне определимых и удовлетворимых нужд, и все во мне и вокруг меня стало яснее, чище, здоровей, покойней. Но все это благополучие (а это состояние было воистину наиблагополучнейшим состоянием) было, увы! мгновенно разрушено, разрушено в один краткий миг. В одну из тех приятнейших минут, когда я, удивляясь своему "оздоровлению", недоумевал, как это можно существовать, думать, тревожиться, словом - жить не поступая, или поступать не думая, или поступать "вопреки", - Иван Ермолаевич привез со станции целый ворох газет. Я положительно стал уже отвыкать от интереса к этим большим листам бумаги, начиная уже совершенно соглашаться с тем директором одного банка, который не принимал в обеспечение ссуд никаких, даже самых капитальных изданий, говоря: "Если бы вы представили просто бумагу - мы бы приняли, бумага - товар. Но книга... газета... это уже и с порченная бумага..." Благодаря Ивану Ермолаевичу я был уже так далек от всего, что в этих бумагах пишется, как бы находился за тридевять земель в тридесятом царстве... Все это где-то там, далеко... далеко... и главное, совсем-таки не касается нас с Иваном Ермолаевичем. Но старая привычка к большой бумаге заставила меня пошуметь этими огромными листами, пошуметь так, от нечего делать. И вот тут-то на мое глубокое несчастие два-три факта из текущей действительности почти мгновенно унесли меня от этой деревни,...
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Часть текста: Иван Васильев Горюнов, и вот какое поразительное и потрясающее показание дал этот Иван Горюнов на суде: "Года за два раньше, как я убил Крамского (фамилия убитого), к нам в гостиницу "Вологда" приезжал какой-то господин, повидимому купец. Жил он у нас в гостинице дня четыре и больно сильно кутил, пьянствовал. Когда этот господин уезжал, он подарил мне золотые часы с цепочкой и сказал: "Спасибо тебе, что ты сберег меня, - всё в целости; у меня, говорит, было девяносто три тысячи рублей". Потом гость этот попросил проводить его на вокзал; я проводил, и тут он еще дал мне двадцать пять рублей и еще три рубля. Пришел я домой и показал буфетчику и хозяину часы, что мне подарил гость. Хозяин спросил: "За что ж он подарил?" - "За то, мол, что у него девяносто три тысячи с собой было, и все остались в целости". - "Эх ты, - говорит хозяин, - не умеешь деньги наживать! Так будешь делать - и помрешь бедняком..." Потом хозяин говорит, чтоб я заманивал гостей, обещая им продавать какие-то банковые билеты с большой уступкой... Зимой 1880 года к нам в номера приехал какой-то господин с девушкой... Выпивали они тут. На другой день, часов в девять, девушка ушла, а господин остались одни. Стали рассчитываться и дали мне сторублевую бумажку. Ну, я пошел в буфет, увидал там...
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: ("На тему о "власти земли"). Еще раньше, в первом издании "Сочинений", Успенский в конце цикла "Власть земли" дал подстрочное примечание, отсылающее читателя к данному циклу как к рассказу "на ту же тему о власти земли". В очерках проводится параллель между идеалом трудовой крестьянской жизни и социалистическими идеалами, создающимися на почве рабочего движения. Как и в очерках "Власть земли", Успенский рассматривает крестьянина как прообраз гармонического, "полного" человека, который "всё сам, на все руки, всё может и ни в ком не нуждается". Но вместе с тем писатель подчеркивает, что гармоничность крестьянской жизни складывается под стихийным воздействием природы. Крестьянин живет "без своей воли", "как цветок, как галка, как пчела". Достаточно поэтому иногда простого "случая", чтобы сокрушить "гармонию" крестьянской жизни. Крестьянин не может противостоять разлагающим влияниям "рубля" и "машины", легко теряет (о чем свидетельствует тип "Мишанек") всякое нравственное "благообразие", превращается в маклака, кабатчика, купца. Поэтому Успенский признает, что социалистический идеал, возникающий под влиянием борьбы рабочего класса и отражающий его стремление к освобождению от...