XI. СЕМЕН ИВАНОВИЧ В ХОРОШЕМ РАСПОЛОЖЕНИИ ДУХА
Иногда, впрочем, судьба посылала пищу его голодной душе в формах более или менее скромных, не столь бушующих. В эти минуты угрюмое лицо Семена Ивановича освещалось весьма добродушной улыбкой и герой мой являлся в новом свете. Вот он высунулся в окно и со вздохом поглядывает по сторонам.
У ворот, в двух шагах от него, сидит хозяйская кухарка Прасковья в новом "каленом" коленкоровом сарафане и в цветной косынке на черных, как смоль, волосах и холодно посматривает своими большими карими глазами на двух молодцов, красующихся у ворот постоялого двора. Молодцы эти - кучера каких-то приезжих господ; они расфранчены, как только возможно: плисовые поддевки, красные рубахи, сапоги с красной сафьянной оторочкой; на голове шляпы с павлиньими перьями.
Молодцы эти лукаво посматривают на Прасковью и, чтобы заслужить в ее мнении, стараются блеснуть чем-нибудь; они покрикивают на ямщиков соседнего постоялого двора, запрещают им курить папиросы, а сами ни за что не соглашаются погасить своих трубок. Ничто, однако, не привлекало к ним внимания Прасковьи. Семен Иванович, наблюдавший из окна над ухарством кучеров, попробовал сам попытать счастия и не без робости произнес:
- Прасковья! а Прасковья!
Кухарка оглянулась.
- Здорово!
- Здравствуй!
Семен Иванович радовался, что так благополучно началось.
- Что же, Прасковья, муж-то у тебя дома?
- На войне!
- А-а... Его, поди, уж убили?
- Когда бы господь дал!
- Вот как?.. Ты, Прасковья, если хочешь, я узнаю: жив он или нет.
- О?
- Ей-богу... у меня заведены этакие книги... что угодно...
Ты вот что- ты зайди ко мне в комнату, на минуточку...
- Чего еще?
- Ей-богу... Ты чего боишься? Слава богу, я не какой-нибудь! Мы бы с тобою вместе поглядели в книге-то... а? Прасковья?..
- Где такая книга?
Семен Иванович показал ей в окно какую-то книгу.
- Видишь? Тут все: кто убит, кто ранен... все... Прасковья?..
- Ну-кося погляди: Иван из Яковлевского...
- Да ты иди сюда...
- Эва!
- Вот захотела- на улице разговаривать... Ты иди сюда!
Кухарка подозрительно посмотрела кругом и потом нерешительно произнесла:
- Ну, гляди: обманешь, не жить тебе...
- Иди! Иди!